Когда Сын Бога скажет им так, возвысят свой голос грешники, плача. В это время Сын Бога закроет Свое лицо одеянием светлым и восплачет о всем человечестве. И все святые закроют свое лицо и восплачут. Архангелы и ангелы восплачут о грешниках, когда увидят своего Господа плачущим. Горе, горе всем грешным людям в тот день.
Праведный сын, что стоит справа, протягивает руку к своему грешному отцу, что слева, плача, говорит: «Зачем, о мой отец, ты родил меня на земле, чтобы я увидел тебя таким образом? Вот ты будешь отчужден сегодня от меня, твоего сына!». Праведная дочь женщины, что стоит справа, видя свою мать грешную, говорит: «Горе мне, моя мать, зачем ты родила меня в мир, чтобы я увидела тебя таким образом? Вот ты будешь отчуждена от меня сегодня!»… брат праведный брата грешного. Вообще все чины, будь то на небе или на земле, придут в это место. И ты найдешь ангелов безгрешных стоящими в трепете. Ибо день тот — день печали и смятения. После этого Он скажет голосом бесповоротным: «Пусть грешники возвращаются в преисподнюю». Тотчас, как будет этот страшный глас, ангелы… В день тот преисподняя откроет свой рот, и бездна разомкнет свои губы и поглотит всех грешников. Благо человеку, который спасется от осуждения в день тот. Это день, когда слава праведников явится и всех святых.
После этого, когда Сын человеческий поднимется (с престола) и станет, после того как Он закончит судить мир, тогда небо свернется, как свиток[482], как если бы оно вообще не было сотворено. Земля — она будет опущена на тысячу локтей, до ее основания. Когда же это случится, Бог сотворит небо новое и землю новую[483]. Он сотворит землю девственную и очистит ее, и праведники будут наслаждаться на ней. Землю ту Бог даст святым в наследие[484]. Со дня того деревьев не будет вторично, ни солнце, ни луна не будут вторично[485], ни мужчина не женится, ни женщина не выйдет замуж вторично[486]. Небо и земля будут одно. Те, которые на небе, будут сходить на землю, те, которые на земле, будут всходить на небо.
О, благо человеку, который будет помнить эти слова и блюсти их, пока он не пришел в то место, в долину Иосафатову.
Теперь же, о мои возлюбленные, да будем мы бдительны и да следим за собой, потому что мы не знаем ни дня, ни часа, в который нас посетят и уберут[487] из мира. Благо тем, которых найдут…
… слово не только о теле, но и о душе. Он — тот, который придет в место архангела Михаила в радости. Архангел Михаил также обрадуется, что они пришли в место покоя непреходящего. В особенности те, которые творят любовь и приношение во имя его и во имя всех святых. Вот мы узнали, что есть у нас помощник на небе, просящий за нас, архангел Михаил… (Он просит) Судью, чтобы Он отпустил нам грехи наши и избавил нас от лукавого, потому что прощает и сострадателен Господь наш Иисус Христос, слава Которого подобает Ему (самому), и Его Отцу благому, и Духу Святому ныне и присно, во веки все веков. Аминь[488].
Перевод этого памятника сделан с версии мартирия, которую содержит рукопись, хранящаяся (под номером 21—42 «Коптской новой серии») в Российской Национальной библиотеке в Санкт–Петербурге. Листы мартирия принадлежат к тому же кодексу, что и листы гомилии об архангеле Михаиле, перевод которой (вернее, той ее части, которая сохранилась) публикуется также в данной книге. Существуют и другие коптские версии мартирия, но ни одна из них не совпадает с нашей, хотя некоторые местами очень близки. В Париже, в Национальной библиотеке, имеется два отрывка из мартирия на саидском диалекте, как и наша рукопись: 78, 52—53 и 12915, 37. Первые 2 листа содержат конец произведения в версии, значительно отличающейся от нашей, но третий сохранил очень близкий текст. В Лондоне, в Британской библиотеке, есть полный текст мартирия на саидском диалекте, местами почти совпадающий с нашим, местами довольно сильно отклоняющийся. Он был издан известным коптологом Баджем (Е. A. Budge, Coptic Martyrdoms, London, 1914, с. 1—45). Существует и бохайрский перевод этого сочинения (рукопись Туринского музея: F. Rossi, Di alcuni mano- scritti copti che si conservano nella Biblioteca Nazionale di Torino, Torino, 1893, c. 106—109). Рукопись Публичной библиотеки была ранее издана (А. И. Еланская, Коптские рукописи Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова–Щедрина//Палестинский сборник, вып. 20, JI., 1969, с. 21— 95). В нижеприведенном переводе те лакуны петербургской рукописи, из‑за которых нарушается последовательность изложения, восполняются по лондонской (они помещаются в круглых скобках).
Коптские тексты мартирия не восходят непосредственно к какому‑либо определенному греческому оригиналу (создание таковых относят к 111—IV в.), а представляют собой €вариа- ции на тему». Дошедшие до нас коптские рукописи, содержащие это произведение, не древнее конца I тысячелетия, но, несомненно, переписывались с гораздо более древних, конечно, с изменениями и добавлениями.
Мучение святого мученика Христа Папы Виктора, сына стратилата Романа[489] и святой Стефаниды, которые завершили свой святой подвиг двадцать седьмого числа месяца пармуте[490]в мире Бога. Аминь. Случилось это в царствование Диоклетиана, беззаконного царя, в третий год (в рукописи ошибочно «день») его царствования, в первый месяц. Дьявол отвратил его сердце от Бога, чтобы он совершил те (деяния), которые не подобает совершать. Он служил идолам. Он пренебрег Богом неба ради деревянных и каменных творений рук людских.
Послушайте теперь о мужестве одного двадцатилетнего юноши, имя которого апа Виктор. Диоклетиан решил в своем сердце совершить то, что не подобает, перед Богом. Вот что он сделал. Он изготовил семьдесят золотых статуй и семьдесят серебряных статуй. Он назвал их «Боги», в то время как они не являлись таковыми. Он назвал богами тридцать пять мужчин и тридцать пять женщин. Они суть: Аполлон, и Зевс, и Се- рапис, и Артемида, и Афина, и другие его боги, которых он изготовил. Диоклетиан прибил грамоту на вратах дворца. Вот что было написано в указе:
«Я, царь Диоклетиан, повелеваю от Романии на юг до Пи- лака, чтобы — будь то эпарх, или комит, или игемон, или трибун, или воин, или епископ, или пресвитер, или диакон, или раб, или свободный — чтобы все они принесли жертву моим богам, и тот, кто скажет: «Я христианин», — пусть возьмут его имущество в казну царя, а его умертвят мечом. Вы же, о сенаторы дворца, напишите на юг во все страны, согласно этому указу, чтобы каждый служил моим богам, которые дали нам победу в войне, так как и за вас также они сражаются вместе с войсками. Поэтому тот, кто не встанет рано утром и не придет, чтобы мы все вместе пошли в храм, и не принесет жертву моим богам — пусть утопят его в море, чтобы знали, что нет другого, кроме меня!».
Утром первого пармуте[491] Диоклетиан пошел в храм вместе с войском. Царь сел на свой трон и велел глашатаю возгласить: «О римляне! Приходите все, приносите жертву богам царя!». А он велел изготовить золотой алтарь, и серебряный алтарь, и золотой столп. Он поместил его перед алтарями, чтобы водрузить на него Аполлона. Он отлил золотой венец, выложенный драгоценными камнями, и возложил его на голову Аполлона. Приказал царь, чтобы зажгли алтарь, и возложили ладан, пряное вино, тончайшую пшеничную муку, масло, и налили полный алтарь. После этого он приказал, чтобы украсили венками храм и город и зажгли семьдесят золотых свечей и семьдесят серебряных свечей. И четыреста белых лошадей, в которых нет и частицы черной, украшенные драгоценными камнями, везли его богов в храм. Царь, когда привезли его богов, поднялся и стал на троне. Он снял с себя венец, и возложил его на голову Аполлона, и поклонился ему до земли три раза, говоря: «Ты — бог живой, Аполлон, тот, который дал нам победу».
Когда же царь поклонился, и его три соправителя пришли также, чтобы поклониться. Это Роман, Василид и Эвий [492]; которые равны (по положению) царям и которых царь любит. Он дал им пятьдесят золотых центенариев[493] каждому и сказал им: «О мои друзья, послушайтесь меня и принесите жертву моим богам… сегодня. Клянусь могуществом великого бога Аполлона, я заставлю весь мир принести им жертвы и провозглашу от этом сегодняшнем празднестве во всем мире. Вы же, со своей стороны, дадите дары в храм Аполлона. Царь сказал Роману: «Принеси жертву моим богам». Отправился Роман и принес жертву, и также оба его товарища, а также остальные сановники дворца. В тот день шестьсот тысяч воинов поклонились богам и два миллиона граждан. Ибо все множество народа собралось для мерзкого жертвоприношения. Когда настала очередь принести жертву одного протектора по имени Василид, он не поклонился богам царя. Царь велел убить его и всех его домашних. Жители же города засыпали от запаха ладана, который возложили (на алтарь). Число людей, которые умерли из‑за большого скопления народа, составило девятьсот человек. Царь Диоклетиан велел глашатаю возвестить: «Когда вы закончите ваше поклонение, ешьте и пейте у врат храма, славя моих почтенных богов». Царь же возвратился во дворец во время завтрака. Он позвал стратилата Романа и сказал ему: «Возьми указ. Пусть и остальные люди принесут жертву, пока ты сам не удалишься». Стратилат Роман приказал, чтобы вся толпа принесла жертву.
